Наука Урала, №5, март 2001
В прошлом номере «НУ» была напечатана рецензия д. филос. н., заведующего кафедрой философии УрО РАН Ю. И. Мирошникова на книгу В. Ю. Ирхина и М. И. Кацнельсона «Уставы небес», нашедшую широкий отклик в научных кругах. Прошедшая с участием авторов читательская конференция освещается здесь в специфической «театрализованной» форме.
Действующие от автора лица:
БЕЗБОЖНИК — несколько… гм… недалекий мыслитель, но зато твердый материалист.
ЭРУДИТ — знает абсолютно все, но собственного мнения не имеет. Очевидно, виртуальный персонаж из компьютерной сети Интернет.
ПРИМКНУВШИЙ — в целом доброжелательный обыватель, всегда пытающийся отождествить себя с массами. Ныне старательно православен.
РЕДАКТОР — служебное «эго» автора. Не в меру осторожен и чинопослушен.
РЕДАКТОР. Ну вот. Кажется, наша газета опять влипла в дискуссию… И что
ПРИМКНУВШИЙ. Именно что ересь. Нахватали цитат откуда могли, а прямо ничего не сказали. Стесняются, что ли?
АВТОРЫ. Почему нет четких ответов на все вопросы? Какова личная позиция авторов?
Книга должна служить зеркалом. Любой настоящий текст предназначен для личной работы читателя, каждый найдет в нем свое, а в конечном счете — самого себя.
Вопрос о вере авторов: в данном случае речь идет не о декларируемой вере в существование Бога, которая в
Истина существует и является единственной. Однако она не может быть сформулирована простым однозначным образом и, согласно Евангелию, всегда является личной.
ЭРУДИТ. Ересь — отклонение от ортодоксального учения, обычно связанное либо с привлечением неканонических текстов, либо с нетрадиционной интерпретацией канонических текстов и уходом
М. В. Медведев (доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института электрофизики УрО РАН). Я подхожу к книге В. Ю. Ирхина и М. И. Кацнельсона о науке и вере с позиций ученого, работающего в области естественных наук и придерживающегося немодного ныне материализма. Книга построена по следующей схеме — каждая глава состоит из двух частей, причем в начале проводится достаточно корректное изложение современных естественнонаучных представлений об основных проблемах познания мира и возникающих при этом понятиях, а во второй части дается некий конгломерат выдержек из религиозной, мистической и даже научно-фантастической литературы на эту же тему. Для ученого-естественника этот набор цитат любопытен, но не имеет доказательной силы, а для верующего человека, последовательного сторонника какой-либо из конфессий, это будет выглядеть скорее всего оскорбительным, так как воедино смешиваются ортодоксально-христианские и апокрифические, мусульманские и буддийские воззрения.
АВТОРЫ. Восприятие материала книги нашим уважаемым оппонентом оказалось крайне избирательным. Ухватившись за описание иудейского подхода к соблюдению закона, он предъявил к авторам требования определить свою однозначную догматическую позицию. При этом он
ПРИМКНУВШИЙ. Вот уж воистину — во многия мудрости много и печали! Разве же можно эдак смешивать в одну кучу и книги боговдохновленные, и лживые суеверия? Подлинно атеистический, естественнонаучный подход! На всех угодить хотели?
О. В. Коркунова (кандидат философских наук, доцент кафедры философии Уральского государственного университета путей сообщения). Интерес к книге проявили ученые разных специальностей: физики, химики, биологи, философы. Библиотека института своей конференцией постаралась удовлетворить назревшую потребность в обсуждении мировоззренческих проблем. Не для всех хватило стульев — стояли на ногах. Заметим, что конференция шла с 16.30 почти до 19.00. Многие пришли послушать, вдохнуть атмосферу интеллектуального общения. И они не ошиблись: атмосфера царила интеллектуальная, свободная и достаточно корректная. Участники конференции продемонстрировали хорошее владение темой, научными, философскими и религиозными текстами.
М. В. Медведев. Следует сразу заметить, что книга В. Ю. Ирхина и М. И. Кацнельсона антинаучна по своей социальной направленности. На одну полку ставятся (и тем самым фактически приравниваются) как выводы многолетних и многотрудных исследований, достигнутые в результате их максимально возможной верификации, так и смутные пророчества древних религиозных книг или неконтролируемые результаты мистических экспериментов Кастанеды, полученные с использованием галлюциногенов или приемов погружения в психофизический транс. При таком подходе у читателя, пришедшего из гуманитарных областей знания и незнакомого с принципами получения доказательств в точных науках, может возникнуть ложное впечатление, что подобного рода «откровения» являются научно доказанными, а роль естественных наук сводится к подтверждению мистических пророчеств.
ЭРУДИТ: Стоп-стоп! Если по социальной направленности, то книга может быть либо гуманистической, либо человеконенавистнической. Научной или ненаучной она быть не может, это деление по разным основаниям.
БЕЗБОЖНИК. Научность — высшее проявление гуманизма. Только человечество, вооруженное научными знаниями, может вступить в светлое будущее третьего тысячелетия…
ПРИМКНУВШИЙ. Уж помолчали бы! Ваше светлое будущее под самой научной бомбой в мире мы уже проходили, хватит. К Богу обратиться надо, лишь у него — истинный свет…
РЕДАКТОР. Да что вы придираетесь! Ну, оговорился человек, нет у него привычки к гуманитарной точности выражений…
ЭРУДИТ. В этом и дело.
М. В. Медведев. Авторы книги настойчиво проводят мысль, что принципиально революционные идеи в науке могут выдвинуть только ученые с глубоко религиозным мышлением. В пользу этой точки зрения они приводят различные примеры, но далеко не все они убедительны. Например, авторы считают, что главный рецепт мощи эйнштейновского мышления состоял «в глубоком (хотя и возможно, не вполне осознанном…) религиозном мировоззрении» (с. 398). Увы, это утверждение не согласуется ни с высказыванием самого Эйнштейна, что в 12 лет его глубокая религиозность резко оборвалась (с. 89), ни с принципами религиозного познания истины в иудаизме (приведенном в книге на с. 129). Принципы постижения истины в иудаизме можно охарактеризовать как основанные на принципе регресса знания и безусловного подчинения авторитетам предыдущих поколений в противоположность принципу прогресса знания и перманентного ниспровержения авторитетов, господствующего в науке. Поэтому не меньше оснований считать, что революционный дух эйнштейновских идей сформировался не столько благодаря его религиозному мышлению, сколько вопреки ему. Очевидно, что вопрос о религиозности ученого не связан напрямую с вопросом о новаторстве его идей — революционерами в науке могут быть как верующие ученые, так и убежденные атеисты.
ЭРУДИТ. Согласен, так как обратное не доказано, нет статистики. Религиозное мышление — общее достояние человечества, как бы оно к этому не относилось. А уж что касается «резких разрывов с религиозностью» — тут от любви до ненависти куда меньше, чем один шаг. В 12 лет основные черты мышления уже сформированы, это любой педагог скажет.
БЕЗБОЖНИК. Именно что через борьбу! Тут налицо диалектический переход в свою противоположность с изменением качества.
РЕДАКТОР. Ну, и что?
ПРИМКНУВШИЙ. Без Божьего попущения не только открытие сделать невозможно, а вообще ничего. Бог — опора верующего…
ЭРУДИТ. О чем я и пытаюсь сказать. Разумеется, чтобы выйти за рамки научной парадигмы — то есть совершить великое, переломное открытие, — надо найти точку опоры вне ее. Притом опоры, имеющей мировоззренческий характер. На большей части человеческой истории самым удобным местом, чтобы «опереться», была религия. Но может быть и философия, и искусство… Это абсолютно не принципиально.
М. В. Медведев. Наконец, добавим, что вопрос о введении гипотезы Бога в построении картины мироздания связан не с причинами научной необходимости, а причинами психологической природы. В современной психологии известно, что люди по типу мышления делятся на рационалов и иррационалов, и это различие заложено глубоко на генетическом уровне. Поэтому оно не может быть изменено ни воспитанием, ни какм-либо естественно-научным образованием. Ученый-рационал, сталкиваясь с необъяснимыми явлениями, исходит из того, что или он не смог проследить причинно-следственные связи, ведущие к их возникновению, или что современное состояние научных знаний не позволяет объяснить происхождение таких явлений. Поэтому ему приходится жить с осознанием выявленных парадоксов и противоречий. Ученый с иррациональным типом мышления, натолкнувшись на зияющие дыры в объяснении конструкции мироздания, в неразрешимых вопросах склоняется к использованию мифологических причин для объяснения происходящего. Конечно, это гармонизирует его внутреннее мироощущение, но фактически не дает ответа на поставленные вопросы. Поэтому я рассматриваю книгу В. Ю. Ирхина и М.nbsp;И.nbsp;Кацнельсона как своеобразное проявление такого иррационального мышления в науке.
АВТОРЫ. Сведение темы к простой человеческой психологии — это резкое снижение уровня проблемы, поскольку речь идет об основах научного творчества. Да, конечно — значительная часть науки вполне рациональна; у подавляющего большинства научных работников иррациональные моменты (по крайней мере в высоком смысле) практически полностью отсутствуют. Нам никогда не пришло бы в голову ставить вопрос о мистических корнях научной работы уважаемого оппонента, как, впрочем, и нашей собственной скромной профессиональной деятельности. Что касается Эйнштейна (и вопроса о потери им религиозности в юности), то здесь ситуация сложнее. Глубокая религиозность не может быть потеряна, она лишь переходит в другие формы, о чем пишет сам Эйнштейн. Вообще, психология стандартной научной работы в рамках
ЭРУДИТ. Извините, но надежность источника по современной психологии, утверждающей такую чепуху, не выше, чем у Кастанеды. Мышление — процесс не биологический, а социальный, и генетике не подвержено, если не считать отрицательной зависимости, т. е. явных отклонений от биологической нормы.
БЕЗБОЖНИК. Опять придираетесь! Не о том речь, генетика или воспитание, а что сильный и честный говорит «не знаю», а слабый — «не дано», или «бог не велит»… И тогда честный с молитвой и постом дело продолжает, а слабый и криводушный за Бога спрятаться хочет.
РЕДАКТОР. Давайте не будем переходить на личности, а?
Н. В. Брянник (д. филос. н., зав. кафедрой онтологии и теории познания философского факультета УрГУ) Сложилось впечатление, что большая часть выступающих естественников (как я догадываюсь, преимущественно физиков, добавим к этому — мужской половины) при формальном признании значимости представленной на обсуждении книги имели целью уличить авторов в предательстве «клановых» интересов — принципиальном изменении стиля мышления, переходе к проблемам гуманитаристики. Отход авторов от принятых канонов и критериев естественнонаучного стиля мышления оппоненты пытались продемонстрировать тогда, когда требовали строгих определений повсеместно используемым в книге понятиям — «Бог», «духовность», «истина» и им подобным, при этом заранее понимая, что дать подобных определений нельзя.
РЕДАКТОР. А вот тут вы, Надежда Васильевна, не совсем правы. Понятно, что Бога вообще определить нельзя, но что именно за Бог в данной конкретной книге присутствует — хоть границы обозначить! — наверное, авторы были обязаны.
ЭРУДИТ. Тем более что бог в физике может присутствовать как минимум в двух ипостасях — либо как простая «заглушка» непознанных сущностей, либо как некий гораздо более глубокий принцип. О первом случае как раз говорил доктор Медведев, а раньше него — Ломоносов: «Оным умникам легко быть филозофами, выучась наизусть три слова «Бог так повелел». Сегодня, по-моему, такое использование бога в физике считается безнадежно устаревшим.
Л. А. Афанасьева. К сожалению, я книги «Уставы небес» не читала, но пришла послушать обсуждение, т.к. эти вопросы меня интересуют. Я полностью разделяю те убеждения, к которым пришли авторы, проделав эту работу.
Мне кажется, что дело совсем не в том, кто во что верит. Жить без веры человек не может. Одни верят в могущество физики и диалектического материализма, другие — в бога или в Космический Разум (кому как нравится это называть). Поверили в могущество человека и дождались глобальной катастрофы.
Сейчас идет столкновение устоявшихся взглядов на законы природы, отраженные в законах современной физики и новых (хорошо забытых старых) фактах проявления природных явлений, которые пока не может объяснить наука. Но наука существует не более 300 лет, а Знания о возможностях Природы и Человека, как части Вселенной — тысячелетия. Сейчас много литературы об этих явлениях и неважно, что эти Знания не несут физики.
Знания могут выражаться и «гуманитариями». Например, задолго до открытия лазера А. Толстой написал «Гиперболоид инженера Гарина». Наука — слабое отражение законов природы. Человек ничего сам не придумывает, он черпает знания из Космической Кладовой Знания, накопленные тысячелетиями.
Чтобы поверить в Космический Разум, достаточно самому заняться одной из многочисленных методик познания своих возможностей…
БЕЗБОЖНИК. Правильно. А чтобы поверить в закон всемирного тяготения, достаточно шагнуть из окна. Этажа так с шестого-седьмого, вполне достаточно. И с теми же последствиями для здоровья, только не духовного, а физического…
РЕДАКТОР. Ну и шуточки у вас! Конечно, вера в космический разум — идея скорее мистическая, чем научная…
ЭРУДИТ. Ничуть не бывало. По крайней мере, в данном изложении идея Космического Разума — это просто учение о врожденных идеях. Тема, дискутировавшаяся всей научной Европой многие века, вплоть до Декарта, который признавал наличие врожденных идей и тем не менее был одним из основоположников современной научной методологии. Мысль о предсуществовании всей возможной информации до ее появления в головах научного сообщества — это очень оптимистическая мысль, придающая ученому уверенность в познаваемости мира, в том, что мир устроен логично и гармонично…
Н. Г. Бебенин, д. ф.-м. н. Очевидно, что авторы признают в качестве метода познания установление контакта с Богом посредством медитации, аналогично дзен-буддизму. Нет смысла обсуждать веру авторов. Если бы вопрос о вере можно было бы решить логически, то за тысячелетия существования религий это уже было бы сделано. Каждый вправе верить в то, во что он хочет. Я, например, в своих убеждениях являюсь материалистом, но не собираюсь спорить с авторами. У меня есть замечания к методологии. … В книге применяется метод рядоположенности текстов, т.е. одновременно сравниваются тексты, написанные в разное время. Но каковы основания такого сравнения, если в разное время символы толковались по-разному? Здесь явно отсутствует временной подход…
ПРИМКНУВШИЙ. Как не меняются и не зависят от эпохи правда и ложь, добро и зло…
АВТОРЫ. Для нас важна принципиальная многозначность, обращенность текста к данному читателю, которая не зависит от исторического контекста. Смысл должен каждым добываться заново.
ЭРУДИТ. Кстати, у оппонента опять противоречие. Исторический анализ, анализ развития взглядов как раз предполагает наличие определенного познавательного прогресса (или хотя бы регресса), в ходе которого мы приближаемся к истине (или хотя бы отдаляемся) — направление задано! Но если вопрос о боге действительно нельзя решить логически, нужны ли вообще эти самые синхрония с диахронией?
РЕДАКТОР. Нет, я, конечно, понимаю, что Гайдн и Киркоров совершенно разные композиторы, но поскольку они звучат сегодня, для меня как слушателя они в известной мере рядоположены. Постойте, я
ПРИМКНУВШИЙ. Да о какой науке! Ни Христос, ни Мухаммед, ни Шакьямуни не учили людей ни научному методу вообще, ни квантовой физике в частности. О другом говорили они тем, кто действительно хотел их слышать!
АВТОРЫ. По нашему мнению, не стоит барахтаться в ложных противоречиях между наукой и религией, оставшихся нам в наследство от советского времени. Скорее следует решать реальные проблемы науки. Настоящая наука должна быть в первую очередь связана с духовным творчеством, а не с интересами определенных корпораций научных работников, которые склонны к превращению в секты (здесь мы опять, к большому сожалению, имеем общее с религией). Разумеется, полностью абстрагироваться от корпоративных интересов при решении кардинальных проблем своего мировоззрения невозможно (ср. у Ф. М. Достоевского: «Если Бога нет, то какой же я капитан?», или, соответственно: Если Бог есть, то какой же я профессор?). Но Истина сильна и так или иначе пробьет себе дорогу, а, как сказано в Писании, «Господь Бог есть истина» (Иеремия 10:10). Острая негативная реакция на книгу, предусмотренная нами, все же свидетельствует о том, что книга действует, приводя в движение определенные социальные и в первую очередь личностные процессы.
Н. В. Брянник. Несомненно, выход к читателю книги В. Ю. Ирхина и М. И. Кацнельсона «Уставы небес» — событие в культурной жизни города. И эта оценка не для красного словца — сама наука у них представлена в культурно-историческом контексте, причем «нагруженность» науки культурой (в первую очередь ее неразрывная связь с религией) подтверждается широким использованием оригинальных текстов, принадлежащих разным эпохам и разным культурам. Здесь уместно отметить одну важную новацию. Как правило, при рассмотрении науки современные отечественные авторы зацикливаются на европейской культуре, тогда как в рассматриваемой книге представлена богатая палитра Востока, отдана дань и западноевропейской традиции с учетом основных этапов ее развития. Тем самым, как мне представляется, преодолевается ограниченность столь распространенного на сегодняшний день, но часто неосознаваемого антропоцентризма.
Новаторской можно назвать еще одну … принципиально значимую для авторов идею, а именно: признание того, что наука — рациональная по своей сути деятельность — не только не чужда иррациональным влияниям, но включает их в себя, в том числе в виде религиозных идей и веры, мистики, магии и пр. Самое главное, что данная идея не просто утверждается как некий тезис, но авторы на многочисленных примерах и текстах пытаются убедить в этой идее читателя.
Обратив внимание на указанные две новаторские идеи, проведенные по всему тексту, могу с уверенностью сказать, что Ирхин и Кацнельсон, особо не рефлексируя по данному поводу, идут в авангарде отечественных исследований в области философии науки, подавая завидный пример тем, кто относит себя к профессиональным философам в этой области.
БЕЗБОЖНИК. Верно отметила товарищ заведующая бывшей кафедрой диалектического материализма! Это событие в культурной жизни города — вот пусть «Наука Урала» и пишет об авторах на последней странице, где про самодеятельных художников и поэтов печатают. У нас свобода совести, каждый имеет полное право в свободное время хоть в бога верить, хоть в оперный театр ходить. А как говорил Ильич, ни одному из буржуазных профессоров, способных давать самые ценные результаты в своей узкой отрасли, ни на йоту нельзя доверять в социальных обобщениях!
РЕДАКТОР. Ну, по поводу этой книги и Ильича профессор Мирошников в прошлом номере уже все сказал. (К зрителям) Кстати, теперь прошлые номера газеты доступны в электронной сети «Интернет» на сайте Президиума УрО РАН. Заходите по адресу: www.main.uran.ru, милости просим.
ПРИМКНУВШИЙ. А
БЕЗБОЖНИК. Да-да, хотелось бы услышать вашу принципиальную позицию…
ЭРУДИТ. А ничего он не думает. Он радуется, что информационный повод для материала произошел, и что в чужой дискуссии поучаствовать можно, пользуясь служебным положением.
РЕДАКТОР (смутившись). А что я? Я книги не читал, на конференции не был… Я чужие рукописные тексты к печати готовлю. Вот за цитаты отвечаю, а так — с меня и взятки гладки. (Вдруг, опомнившись) Пресвятая Богородица, а как же задача борьбы с лженаукой?! Я же должен… (Машет рукой, горестно) Да кто его разберет, где тут
А.Якубовский